- 34 - ................................................................. 2. Рэдрик Шухарт, 28 лет, женат, без определенных занятий. Рэдрик Шухарт лежал за могильным камнем и, отведя рукой ветку рябины, глядел на дорогу. Прожектора патрульной машины метались по кладбищу и время от времени били его по глазам, и тогда он зажмуривался и задерживал дыхание. Прошло уже два часа, а на дороге все оставалось по-прежнему. Машина, мерно клокоча двигателем, работающим вхолостую, стояла на месте и все шарила своими тремя прожекторами по запущенным моги- лам, по покосившимся ржавым крестам и по плитам, по неряшливо разросшимся кустам рябины, по гребню трехметровой стены, обрывав- шейся слева. Патрульные боялись зоны. Они даже не выходили из ма- шины. Здесь, возле кладбища они даже не решались стрелять. Иногда до Рэдрика доносились приглушенные голоса, иногда он видел, как из машины вылетал огонек сигаретного окурка и катился по шоссе, подпрыгивая и рассыпая слабые красноватые искры. Было очень сыро, недавно прошел дождь, и даже сквозь непромокаемый комбинезон Рэд- рик ощущал влажный холод. Он осторожно отпустил ветку, повернул голову и прислушался. Где-то справа, не очень далеко, но и не близко, здесь же на клад- бище был кто-то еще. Там снова прошуршала листва и вроде бы посы- палась земля, а потом с негромким стуком упало тяжелое и твердое. Рэдрик осторожно, не поворачиваясь, пополз задом, прижимаясь к мокрой траве. Снова над головой скользнул прожекторный луч. Рэд- рик замер, следя за его бесшумным движением, ему показалось, что между крестами сидит на могиле неподвижный человек в черном. Си- дит, не скрываясь, прислонившись спиной к мраморному обелиску, повернув в сторону Рэдрика белое лицо с темными ямами глаз. На самом деле Рэдрик не видел и за долю секунды не мог увидеть всех этих подробностей, но он представлял себе, как это должно было выглядеть. Он отполз еще на несколько шагов, нащупал за пазухой флягу, вытащил ее и некоторое время полежал, прижимая к щеке теп- лый металл. Затем, не выпуская фляги из рук, пополз дальше. Он больше не прислушивался и не смотрел по сторонам. В ограде был пролом, и у самого пролома на расстеленном прос- винцованном плаще лежал Барбридж. Он по-прежнему лежал на спине, оттягивая обеими руками воротник свитера, и тихонько, мучительно кряхтел, то и дело срываясь на стоны. Рэдрик сел рядом с ним и отвинтил колпачок у фляги. Потом он осторожно запустил руку под голову Барбриджа, всей ладонью ощущая липкую от пота, горячую лы- сину, и приложил горлышко фляги к губам старика. Было темно, но в слабых отсветах прожекторов Рэдрик видел широко раскрытые и слов- но бы остекленевшие глаза Барбриджа, черную щетину, покрывавшую его щеки. Барбридж жадно глотнул несколько раз, а затем беспокой- но задвигался, ощупывая рукой мешок с хабаром. - Вернулся... - Проговорил старик. - Хороший парень... Ры- жий... Не бросишь старика... Подыхать... Рэдрик, запрокинув голову, сделал хороший глоток. - Стоит, жаба, - сказал он. - Как приклеенная. - Это... Неспроста... - Проговорил Барбридж. Говорил он отры- - 35 - ................................................................. висто, на выдохе. - Донес кто-то. Ждут. - Может быть, - сказал Рэдрик. - Дать еще глоток? - Нет. Хватит пока. Ты меня не бросай. Не бросишь - не помру. Тогда не пожалеешь. Не бросишь, рыжий? Рэдрик не ответил. Он смотрел в сторону шоссе на голубые спло- хи прожекторов. Мраморный обелиск был виден отсюда, но непонятно было, сидит там этот или сгинул. - Слушай, рыжий. Я не треплюсь. Не пожалеешь. Знаешь, почему старик Барбридж до сих пор жив? Знаешь? Боб Горилла сгинул, Фара- он Банкер погиб, как не было. Какой был сталкер! А погиб. Слизняк тоже. Норман Очкарик. Каллоген. Пит Болячка. Все. Один я остался. Почему? Знаешь? - Подлец ты всегда был, - сказал Рэдрик, не отрывая глаз от шоссе. - Стервятник. - Подлец. Это верно. Без этого нельзя. Но ведь и все так. Фа- раон. Слизняк. А остался один я. Знаешь почему? - Знаю, - сказал Рэдрик, чтобы отвязаться. - Врешь. Не знаешь. Про золотой шар слыхал? - Слыхал. - Думаешь - сказка? - Ты бы молчал лучше, - посоветовал Рэдрик. - Силы ведь теря- ешь! - Ничего, ты меня вынесешь. Мы с тобой столько ходили! Неужели бросишь? Я тебя вот такого. Маленького знал. Отца твоего. Рэдрик молчал. Очень хотелось курить, он вытащил сигарету, выкрошил табак на ладонь и стал нюхать. Не помогало. - Ты меня должен вытащить, - проговорил Барбридж. - Это из-за тебя я погорел. Это ты Мальтийца не взял. Мальтиец очень набивался пойти с ними. Целый день угощал, предлагал хоро- ший залог, клялся, что достанет спецкостюм, и Барбридж, сидевший рядом с Мальтийцем, загородившись от него тяжелой морщинистой ла- донью, яростно подмигивал Рэдрику: соглашайся, мол, не прогадаем. Может быть, именно поэтому Рэдрик сказал тогда "нет". - Из-за жадности своей ты погорел, - холодно сказал Рэдрик. - Я здесь ни при чем. Помолчи лучше. Некоторое время Барбридж только кряхтел. Он снова запустил пальцы за воротник и совсем запрокинул голову. - Пусть весь хабар будет твой, - прокряхтел он, - только не бросай. Рэдрик посмотрел на часы. До рассвета оставалось совсем немно- го, а патрульная машина все не уходила. Прожектора ее продолжали шарить по кустам, и где-то там, совсем рядом с патрулем, стоял замаскированный "лендровер", и каждую минуту его могли обнару- жить. - Золотой шар, - сказал Барбридж. - Я его нашел. Вранья вокруг него потом наплели! Я и сам плел. Что любое, мол, желание выпол- няет. Как же - любое! Если бы любое, меня б здесь давно не было. Жил бы в Европе. В деньгах бы купался. Рэдрик посмотрел на него сверху вниз. В бегучих голубых отсве- тах запрокинутое лицо Барбриджа казалось мертвым. Но стеклянные глаза его выкатились и пристально, не отрываясь, следили за Рэд- - 36 - ................................................................. риком. - Вечную молодость - черта я получил, - бормотал он. - Денег - черта. А вот здоровье - да. И дети у меня хорошие. И жив. Ты та- кого во сне не видел, где я был. И все равно - жив. - Он облизал губы. - Я его только об этом прошу. Жить, мол, дай. И здоровья. И чтобы дети. - Да заткнись ты, - сказал наконец Рэдрик. - Что ты как баба? Если смогу - вытащу. Дину мне твою жалко - на панель ведь пойдет девка... - Дина... - Прохрипел Барбридж. - Деточка моя. Красавица. Они ж у меня балованные, Рыжий. Отказа не знали. Пропадут. Артур. Ар- чи мой. Ты ж его знаешь, Рыжий. Где ты еще таких видел? - Сказано тебе: смогу - вытащу. - Нет, - упрямо сказал Барбридж. - Ты меня в любом случае вы- тащишь. Золотой шар. Хочешь - скажу где? - Ну, скажи. Барбридж застонал и пошевелился. - Ноги мои... - Прокряхтел он. - Пощупай, как там. Рэдрик протянул руку и, ощупывая, провел по его ноге ладонью от колена и ниже. - Кости... - Хрипел Барбридж. - Кости еще есть ? - Есть, есть, - соврал Рэдрик. - Не суетись. На самом деле прощупывалась только коленная чашечка. Ниже, до самой ступни, нога была как резиновая палка, ее можно было узлом завязать. - Врешь ведь, - сказал Барбридж с тоской. - Ну, ладно. Ты только меня вытащи. Я тебе все. Золотой шар. Карту нарисую. Все ловушки укажу. Все расскажу... Он говорил и обещал еще что-то, но Рэдрик уже не слушал его. Он смотрел в сторону шоссе. Прожектора больше не метались по кус- там, они замерли, скрестившись на том самом мраморном обелиске, и в ярком голубом тумане Рэдрик отчетливо увидел согнутую фигуру, бредущую среди кустов. Фигура эта двигалась, как бы вслепую, пря- мо на прожектора. Рэдрик увидел, как она налетела на огромный крест, отшатнулась, снова ударилась о крест и только тогда обог- нула его и двинулась дальше, вытянув вперед длинные руки с расто- пыренными пальцами. Потом она вдруг исчезла, словно провалилась под землю, и через несколько секунд появилась опять, правее и дальше, шагая с каким-то нелепым, нечеловеческим упорством, как заведенный механизм. И вдруг прожектора погасли. Заскрежетало сцепление, дико взре- вел двигатель, сквозь кусты мелькнули красные и синие сигнальные огни, и патрульная машина, сорвавшись с места, бешено набирая скорость, понеслась к городу и исчезла за стеной. Рэдрик судорож- но глотнул и распустил "молнию" на комбинезоне. - Никак уехали... - лихорадочно бормотал Барбридж. - Рыжий, давай... Давай по-быстрому! Он заерзал, зашарил вокруг себя рука- ми, схватил мешок с хабаром и попытался подняться. - Ну давай, чего сидишь! Рэдрик все смотрел в сторону шоссе. Теперь там было темно и ничего не было видно, но где-то там был этот - вышагивал словно - 37 - ................................................................. заводная кукла, оступаясь, падая, налетая на кресты, путаясь в кустарнике. - Ладно, - сказал Рэдрик вслух. - Пойдем. Он поднял Барбриджа. Старик как клещами обхватил его левой ру- кой за шею, и Рэдрик, не в силах выпрямиться, на четвереньках по- волок его через дыру в ограде, хватаясь руками за мокрую траву. - Давай, давай... - Хрипел Барбридж. - Не беспокойся, хабар я держу, не выпущу... Давай! Тропа была знакомая, но мокрая трава скользила, ветки рябины хлестали по лицу, грузный старик был неимоверно тяжел, словно мертвец, да еще мешок с хабаром, позвякивая и постукивая, все время цеплялся за что-то, и еще страшно было наткнуться на этого, который, может быть, все еще блуждал здесь в потемках. Когда они выбрались на шоссе, было еще совсем темно, но чувс- твовалось, что рассвет близок. В лесочке по ту сторону шоссе сон- но и неуверенно заговорили птицы, а над черными домами далекой окраины, над редкими желтыми фонарями ночной мрак уже засинел, и потянуло оттуда знобким влажным ветерком. Рэдрик положил барбрид- жа на обочину, огляделся и, как большой черный паук, перебежал через дорогу. Он быстро нашел "лендровер", сбросил с капота и ку- зова маскирующие ветки, сел за руль и осторожно, не зажигая фар, выехал на асфальт. Барбридж сидел, одной рукой держась за мешок с хабаром, а другой ощупывая ноги. - Быстро! - прохрипел он. - Быстро давай! Колени, целы еще у меня колени... Колени бы спасти! Рэдрик поднял его и, скрипя зубами от напряжения, перевалил через борт. Барбридж со стуком рухнул на заднее сиденье и засто- нал. Мешок он так и не выпустил. Рэдрик подобрал с земли и бросил на него сверху просвинцованный плащ. Барбридж ухитрился притащить с собой и плащ. Рэдрик достал фонарик и прошелся взад-вперед по обочине, выс- матривая следы. Следов, в общем, не было. Выкатываясь на шоссе, "лендровер" примял высокую густую траву, но трава эта должна была подняться через несколько часов. Вокруг места, где стоял патруль- ный автомобиль, валялось огромное количество окурков. Рэдрик вспомнил, что давно хочет курить, вытащил сигарету и закурил, хо- тя больше всего ему сейчас хотелось вскочить в машину и гнать, гнать, гнать поскорее отсюда. Но гнать было пока нельзя. Все надо было делать медленно и расчетливо. - Что же ты? - Плачущим голосом сказал из машины Барбридж. - Воду не вылил, снасти все сухие... Чего стоишь? Прячь хабар! - Заткнись! - сказал Рэдрик. - Не мешай! Он затянулся. - На южную окраину свернем, - сказал он. - Как на окраину? Да ты что? Колени же мне загубишь, паскуд- ник! Колени! Рэдрик затянулся последний раз и сунул окурок в спичечный ко- робок. - Не пыли, стервятник, - сказал он. - Прямо через город нель- зя. Три заставы, хоть на одной да остановят. - Ну и что? - Посмотрят твои копыта - и конец. - 38 - ................................................................. - А чего копыта? Рыбу глушили, ноги мне перешибло, вот и весь разговор! - А если кто-нибудь пощупает? - Пощупает... Я так заору, что вперед забудет, как щупать. Но Рэдрик все уже решил. Он поднял водительское сиденье, подс- вечивая себе фонариком, открыл потайную крышку и сказал. - Давай сюда хабар. Бензобак под сиденьем был фальшивым. Рэдрик принял мешок и за- толкал его внутрь, слыша как в мешке звякает и перекатывается. - Мне рисковать нельзя, - пробормотал он. - Не имею права. Он поставил на место крышку, присыпал мусором, навалил поверху тряпок и опустил сиденье. Барбридж кряхтел, постанывал, жалобно требовал поторопиться, опять принялся обещать золотой шар, а сам все вертелся на своем сиденье, встревоженно вглядываясь в редею- щую тьму. Рэдрик не обращал на него внимания. Он вспорол налитый водой пластикатовый пузырь с рыбой, воду вылил на рыболовные снасти, уложенные на дне кузова, а бьющуюся рыбу пересыпал в бре- зентовый мешок. Пластикатовый пузырь он сложил и сунул в карман комбинезона. Теперь все было в порядке: рыбаки возвращались с не слишком удачного лова. Он сел за руль и тронул машину. До самого поворота он ехал, не включая фар. Слева тянулась мо- гучая трехметровая стена, ограждающая зону, а справа были кусты, реденькие рощицы, иногда попадались заброшенные коттеджи с зако- лоченными окнами и облупившимися стенами. Рэдрик хорошо видел в темноте, да и темнота не была уже такой плотной и, кроме того, он знал, что сейчас будет, поэтому, когда впереди показалась мерно шагающая, согнутая фигура, он даже не сбавил хода. Он только пригнулся пониже к рулю. Этот вышагивал прямо посередине шоссе - как и все они, он шел в город. Рэдрик обогнал его, прижав машину к обочине, и, обогнав, сильнее нажал на акселератор. - Матерь божия! - Пробормотал сзади Барбридж. - Рыжий, ты ви- дел? - Да, - сказал Рэдрик. - Господи!.. Этого нам еще не хватало!.. - Бормотал Барбридж и вдруг принялся громко читать молитву. - Заткнись! - прикрикнул на него Рэдрик. Поворот должен быть где-то здесь. Рэдрик замедлил ход, всмат- риваясь в линию покосившихся домиков и заборов, протянувшихся справа. Старая трансформаторная будка... Столб с подпоркой... Подгнивший мостик через кювет... Рэдрик повернул руль. Машину подбросило на колдобине. - Ты куда?! - дико заорал Барбридж. - Ноги мне загубишь, сво- лочь! Рэдрик на секунду повернулся и наотмашь ударил старика по ли- цу, ощутив тыльной стороной ладони колючую щеку. Барбридж поперх- нулся и замолк. Машину подбрасывало, колеса то и дело пробуксовы- вали в свежей после ночного дождя грязи. Рэдрик включил фары. Белый прыгающий свет озарил заросшие травой старые колеи, огром- ные лужи, гнилые, покосившиеся заборы по сторонам. Барбридж пла- кал, всхлипывая и сморкаясь. Он больше ничего не обещал, он жало- вался и грозился, но очень негромко и неразборчиво, так, что - 39 - ................................................................. Рэдрику были слышны только отдельные слова. Что-то о ногах, о ко- ленях, о красавчике Арчи... Потом он затих... Поселок тянулся вдоль западной окраины города. Когда-то здесь были дачи, огороды, фруктовые сады, летние резиденции городского начальства и заводской администрации. Зеленые веселые места, ма- ленькие озера с чистыми песчаными берегами, прозрачные березовые рощи, пруды, в которых разводили карпов. Заводская вонь и заводс- кие едкие дымы сюда никогда не доходили, так же как и городская канализация. Теперь все здесь было покинуто и заброшено, и за все время им попался всего один жилой дом - желто светилось задерну- тое занавеской окошко, висело на веревках промокшее от дождя белье, и огромный пес, заходясь от ярости, вылетел сбоку и неко- торое время гнался за машиной в вихре комьев грязи, летевшей из-под колес. Рэдрик осторожно переехал еще через один старый перекосившийся мостик, и когда впереди завиднелся поворот на западное шоссе, ос- тановил машину и заглушил двигатель. Потом он вылез на дорогу, не обернувшись на Барбриджа, и пошел вперед, зябко засунув руки в сырые карманы комбинезона. Было уже совсем светло. Все вокруг бы- ло мокрое, тихое, сонное. Он дошел до шоссе и осторожно выглянул из-за кустов. Полицейская застава хорошо была видна отсюда: ма- ленький домик на колесах, три светящихся окошка; патрульная маши- на стояла у обочины, в ней никого не было. Некоторое время Рэдрик стоял и смотрел. На заставе не было никакого движения: видимо патрульные озябли и измотались за ночь и теперь грелись в домике - дремали с сигареткой, прилипшей к нижней губе. - Жабы, - негромко сказал Рэдрик. Он нащупал в кармане кастет, просунул пальцы в овальные отверстия, зажал в кулаке холодный ме- талл и, все так же зябко сутулясь, не вынимая рук из карманов, пошел обратно. "Лендровер", слегка накренившись, стоял между кустами. Место было глухое, заброшенное - никто сюда, наверное, не заглядывал уже лет десять. Когда Рэдрик подошел к машине, Барбридж припод- нялся и посмотрел на него, приоткрыв рот. Сейчас он выглядел даже старше, чем обычно, - морщинистый, лысый, обросший нечистой щети- ной, гнилозубый. Некоторое время они молча смотрели друг на дру- га, и вдруг Барбридж сказал невнятно: - Карту дам... Все ловушки, все... Сам найдешь, не пожале- ешь... Рэдрик слушал его, не двигаясь, потом разжал пальцы, выпуская в кармане кастет, и сказал: - Ладно. Твое дело - лежать в обмороке, понял? Стони и не да- вай прикасаться. Он сел за руль, включил двигатель и тронул машину. И все обошлось. Никто не вышел из домика, когда "лендровер" В аккуратном соответствии со знаками и указателями медленно прока- тился мимо, а затем, все наращивая и наращивая скорость, помчался в город через южную окраину. Было шесть часов утра, улицы были пусты, асфальт мокрый и черный, автоматические светофоры одиноко и ненужно перемигивались на перекрестках. Они миновали пекарню с высокими, ярко освещенными окнами, и Рэдрика обдало волной тепло- - 40 - ................................................................. го необыкновенно вкусного запаха. - Жрать охота, - сказал Рэдрик и, разминая затекшие от напря- жения мышцы, потянулся, упираясь руками в руль. - Что? - испуганно спросил Барбридж. - Жрать, говорю, охота... Тебя куда? Домой или прямо к мясни- ку? - К мяснику, к мяснику гони! - торопливо забормотал Барбридж, весь подавшись вперед, лихорадочно и горячо дыша Рэдрику в заты- лок. - Прямо к нему! Прямо давай! Он мне еще семьсот монет дол- жен. Да гони ты, гони, что ты ползешь как вошь по мокрому месту! - И вдруг принялся ругаться бессильно и злобно, черными, грязными словами, брызгая слюной, задыхаясь и заходясь в приступах кашля. Рэдрик не отвечал ему. Не было ни времени, ни сил утихомирить расходившегося Стервятника. Надо было скорее кончать со всем этим и хоть часок, хоть полчаса поспать перед свиданием в "Метрополе". Он вывернул на Шестнадцатую улицу, проехал два квартала и остано- вил машину перед серым двухэтажным особняком. Мясник открыл ему сам - видимо, только что встал и собирался в ванную. Он был в роскошном халате с золотыми кистями, в руке - стакан со вставной челюстью. Волосы были взлохмачены, под мутными глазами набрякли темные мешочки. - А! - Сказал он, - Рыший? Што скашешь? - Надевай зубы и пойдем, - сказал Рэдрик. - Угу, - отозвался мясник, приглашающе мотнул головой в глуби- ну холла, а сам, шаркая персидскими туфлями и двигаясь с удиви- тельной быстротой, направился в ванную. - Кто? - спросил он оттуда. - Барбридж, - ответил Рэдрик. - Что? - Ноги. В ванной полилась вода, раздалось фырканье, плеск, что-то упа- ло и покатилось по кафельному полу. Рэдрик устало присел в крес- ло, вынул сигарету и закурил озираясь. Да, холл был ничего себе. Мясник денег не жалел. Он был очень опытным и очень модным хирур- гом, светилом медицины не только города, но и штата, и со сталке- рами он связался, конечно, не из-за денег. Он тоже брал свою долю с зоны: брал натурой, разным хабаром, который применял в своей медицине; брал знаниями, изучая на покалеченных сталкерах неиз- вестные ранее болезни, уродства и повреждения человеческого орга- низма; брал славой, славой первого на планете врача - специалиста по нечеловеческим заболеваниям человека. Деньгами он впрочем тоже брал с охотой. - Что именно с ногами? - спросил, он появляясь из ванной с ог- ромным полотенцем на плече. Краем полотенца он осторожно вытирал длинные нервные пальцы. - Вляпался в "студень", - сказал Рэдрик. Мясник свистнул. - Значит, конец Барбриджу, - пробормотал он. - Жалко, знамени- тый был сталкер. - Ничего, - сказал Рэдрик, откидываясь в кресле. - Ты ему про- тезы сделаешь. Он еще на протезах по зоне попрыгает. - 41 - ................................................................. - Ну хорошо, - сказал мясник. Лицо у него сделалось совсем де- ловое. - Подожди, я сейчас оденусь. Пока он одевался, пока звонил куда-то, вероятно в свою клини- ку, чтобы все приготовили для операции, Рэдрик неподвижно полуле- жал в кресле и курил. Только один раз он пошевелился, чтобы выта- щить флягу. Он пил маленькими глотками, потому что во фляге оставалось на донышке, и старался ни о чем не думать. Он просто ждал. Потом они вместе вышли к машине, Рэдрик сел за руль, мясник сел рядом и сразу же, перегнувшись через сиденье, стал ощупывать ноги Барбриджа. Барбридж, притихший, сьежившийся, бормотал что-то жалостное, клялся озолотить, поминал снова и снова детей и покой- ную жену и умолял спасти ему хоть колени. Когда они подьехали к клинике, мясник выругался, не обнаружив санитаров у подьезда, еще на ходу выскочил из машины и скрылся за дверью. Рэдрик снова за- курил, а Барбридж вдруг сказал ясно и раздельно, словно совсем успокоившись: - Ты меня убить хотел. Я тебе это запомню. - Не убил ведь, - равнодушно сказал Рэдрик. - Да, не убил... - Барбридж помолчал. - Это я тоже запомню. - Запомни, запомни, - сказал Рэдрик. - Ты бы, конечно, меня убивать не стал... - Он обернулся и посмотрел на Барбриджа. Ста- рик неуверенно кривил рот, подергивая пересохшими губами. - Ты бы меня просто бросил, - сказал Рэдрик. - Оставил бы меня в зоне, и концы в воду. Как Очкарика. - Очкарик сам помер, - угрюмо возразил Барбридж. - Я тут ни при чем. Приковало его. - Сволочь ты, - равнодушно сказал Рэдрик, отворачиваясь. - Стервятник. Из подьезда выскочили сонные встрепанные санитары и, на ходу разворачивая носилки, подбежали к машине. Рэдрик, время от време- ни затягиваясь, смотрел, как они ловко выволокли Барбриджа из ку- зова, уложили на носилки и понесли к подьезду. Барбридж лежал не- подвижно, сложив руки на груди, и отрешенно глядя в небо. Огромные ступни его, жестоко обьеденные "студнем", были странно и неестественно вывернуты. Он был последним из старых сталкеров, из тех кто начал охоту за внеземными сокровищами сразу же после посещения, когда зона еще не называлась зоной, когда не было ни институтов, ни стены, ни полицейских сил ООН, когда город был парализован ужасом, а мир хихикал над новой выдумкой газетчиков. Рэдрику было тогда десять лет, а Барбридж был еще крепким и ловким мужчиной - он обожал вы- пить за чужой счет, подраться, притиснуть в углу зазевавшуюся девчонку. Собственные дети тогда его совершенно не интересовали, а мелкой сволочью он уже был, потому что напившись, с каким-то гнусным наслаждением избивал свою жену, шумно, всем напоказ... Так и забил до смерти. Рэдрик развернул "лендровер" и, не обращая внимания на свето- форы, погнал его, рявкая сигналом на редких прохожих, срезая уг- лы, прямо к себе домой. - 42 - ................................................................. Он остановился перед гаражом, а когда вылез из машины, увидел управляющего, который шел к нему со стороны скверика. Как всегда, управляющий был не в духе, помятое его личико с запухшими глазами выражало крайнюю брезгливость, словно не по земле он шел, а по навозной жиже. - Доброе утро, - сказал ему Рэдрик вежливо. Управляющий остановился в двух шагах, ткнул большим пальцем себе через плечо. - Это Ваша работа? - невнятно спросил он. Видно было, что это первые его слова со вчерашнего дня. - Вы о чем? - Качели эти... Вы поставили? - Я. - Для чего? Рэдрик, не отвечая, подошел к воротам гаража и принялся отпи- рать замок. Управляющий последовал за ним и остановился у него за спиной. - Я спрашиваю, для чего вы эти качели поставили? Кто вас про- сил? - Дочка попросила, - сказал Рэдрик очень спокойно. Он откатил ворота. - Я вас не про дочку спрашиваю! - управляющий повысил голос. - О дочке разговор особый. Я вас спрашиваю, кто вам разрешил? Кто вам, собственно говоря, позволил в сквере распоряжаться? Рэдрик повернулся к нему и некоторое время неподвижно стоял, пристально глядя в белую, с прожилочками переносицу: управляющий отступил на шаг и произнес тоном пониже: - И балкон Вы не перекрашиваете. Сколько раз я Вам... - Напрасно стараетесь, - сказал Рэдрик. - Все равно я отсюда не съеду. Он вернулся в машину и включил двигатель. Положив руки на ру- левое колесо, он мельком заметил как побелели костяшки пальцев. И тогда он высунулся из машины и, уже больше не сдерживаясь, ска- зал: - Но уж если придется все-таки съехать, гадюка, тогда молись. Он загнал машину в гараж, включил лампу и закрыл ворота. Потом он извлек из фальшивого бензобака мешок с хабаром, привел машину в порядок, всунул мешок в старую плетеную корзину, сверху положил снасти, еще влажные, с прилипшими травинками и листьями, а поверх всего высыпал уснувшую рыбу, которую Барбридж вчера вечером купил в какой-то лавочке на окраине. Потом он еще раз осмотрел машину со всех сторон, просто по привычке. К заднему правому протектору прилипла расплющенная сигарета. Рэдрик отодрал ее - сигарета ока- залась шведская. Рэдрик подумал и сунул ее в спичечный коробок. В коробке уже было три окурка. На лестнице он не встретил никого. Он остановился перед своей дверью, и дверь распахнулась, прежде чем он успел достать ключ. Он вошел боком, держа тяжеленную корзину под мышкой, и окунулся в знакомое тепло и знакомые запахи своего дома, а Гута, обхватив его за шею, замерла, прижавшись лицом к его груди. Даже сквозь комбинезон и теплую рубаху он ощущал, как бешено стучит ее серд- - 43 - ................................................................. це. Он не мешал ей - терпеливо стоял и ждал, пока она отойдет, хотя именно в эту минуту почувствовал, до какой степени вымотался и обессилел. - Ну ладно... - Проговорил она наконец низким хрипловатым го- лосом, отпустила его и включила в прихожей свет, а сама, не обо- рачиваясь, пошла на кухню. - Сейчас я тебе кофе... - сказала она оттуда. - Я тут рыбу приволок, - сказал он нарочито бодрым голосом. - Зажарь, да всю сразу жарь, жрать охота - сил нет! Она вернулась, пряча лицо в распущенных волосах; он поставил корзину на пол, помог ей вынуть сетку с рыбой, и они вместе от- несли сетку на кухню и вывалили рыбу в мойку. - Иди мойся, - скзала она. - Пока помоешься, все будет готово. - Как мартышка? - спросил Рэдрик, усаживаясь и стягивая с ног сапоги. - Да болтала весь вечер, - отозвалась Гута. - Еле-еле я ее уложила. Пристает все время: где папа, где папа? Вынь да положь ей папу... Она ловко и бесшумно двигалась по кухне - крепкая, ладная, и уже закипала вода в котелке на плите, и летела чешуя из-под ножа, и скворчало масло на самой большой сковороде, и восхитительно за- пахло свежим кофе. Рэдрик поднялся, ступая босыми ногами, вернулся в прихожую, взял корзину и отнес ее в чулан. Потом он заглянул в спальню. Мартышка безмятежно дрыхла, сбитое одеяльце свесилось на пол, ру- башонка задралась, и вся она была как на ладони - маленький сопя- щий зверек. Рэдрик не удержался и погладил ее по спине, покрытой теплой золотистой шерсткой, и в тысячный раз поразился, какая эта шерстка шелковистая и длинная. Ему очень захотелось взять мартыш- ку на руки, но он побоялся ее разбудить, да и грязен он был как черт, весь пропитан зоной и смертью. Он вернулся на кухню, снова сел за стол и сказал: - Налей чашечку кофе. Мыться потом пойду. На столе лежала пачка вечерней корреспонденции: "Хармонтская газета", Журнал "Атлет", Журнал "Плейбой" - Целая куча журналов подвалила - и толстенькие, в серой обложке "Доклады международного института внеземных культур", выпуск 56. Рэдрик принял от Гуты кружку дымящегося кофе и потянул к себе "Доклады". Кривульки, значки какие-то, чертежи... На фотографиях - знакомые предметы в странных ракурсах. Еще одна посмертная статья Кирилла вышла: "Об одном неожиданном свойстве магнитных ловушек типа 77-б". Фамилия "Панов" Обведена черной рамкой, внизу мелким шриф- том примечание: "Доктор Кирилл А. Панов, СССР, трагически погиб в процессе проведения эксперимента в апреле 19... года". Рэдрик от- бросил журнал, обжигаясь хлебнул кофе и спросил: - Заходил кто-нибудь? - Гуталин заходил, - сказала Гута, чуточку помедлив. Она стоя- ла у плиты и смотрела на него. - Пьяный был в стельку, я его вып- роводила. - А мартышка как же? - Не хотела, конечно, его отпускать. Реветь наладилась. Но я - 44 - ................................................................. ей сказала, что дядя Гуталин плохо себя чувствует. А она мне так понимающе отвечает: "Опять насосался Гуталин!" Рэдрик усмехнулся и сделал еще глоток. Потом спросил: - Соседи как? И снова Гута чуть помедлила, прежде чем ответить. - Да как всегда, - сказала она наконец. - Ладно, не рассказывай. - А! - сказала она, с отвращением махнув рукой. - Сегодня ночью стучится эта баба снизу. Глаза вот такие, пена так и брыз- жет. Чего это мы среди ночи пилим в ванной!.. - Зараза, - сказал Рэдрик сквозь зубы. - Слушай, может быть, уедем все-таки? Купим где-нибудь дом на окраине, где никто не жи- вет, дачу какую-нибудь заброшенную... - А мартышка? - Господи, - сказал Рэдрик. - Ну неужели мы вдвоем с тобой не сделаем, чтобы ей было хорошо? Гута помотала головой. - Она детишек любит. И они ее любят. Они же не виноваты, что... - Да, - проговорил Рэдрик. - Они, конечно, не виноваты. - Что там говорить! - Сказала Гута. - Тебе звонил кто-то. Себя не назвал. Я сказала, что ты на рыбалке. Рэдрик поставил кружку и поднялся. - Ладно, - сказал он. - Пойду все-таки помоюсь. Куча дел еще у меня. Он заперся в ванной, бросил одежду в бак, а кастет, оставшиеся гайки, сигареты и прочую мелочь положил на полочку. Он долго кру- тился под горячим, как кипяток, душем, кряхтя, растирая тело ва- режкой из жесткой губки, пока кожа не стала багровой, потом вык- лючил душ, сел на край ванны и закурил. Урчала вода в трубах, Гута на кухне позвякивала посудой; запахло жареной рыбой, потом Гута постучала в дверь и просунула ему чистое белье. - Давай побыстрее, - приказала она. - Рыба остынет. Она уже совсем отошла и снова принялась командовать. Усмеха- ясь, Рэдрик оделся, то есть натянул майку и трусы, и прямо в та- ком виде вернулся на кухню. - Вот теперь и поесть можно, - сказал он, усаживаясь. - Белье в бак положил? - спросила Гута. - Угу, - проговорил он с набитым ртом. - Хороша рыбка! - Водой залил? - Не-а... Виноват, сэр, больше не повторится, сэр... Да брось ты, успеешь, посиди! - Он поймал ее за руку и попытался посадить к себе на колени, но она вывернулась и села за стол напротив. - Пренебрегаешь мужем, - сказал Рэдрик, снова набивая полный рот. - Брезгуешь, значит. - Да какой ты сейчас муж, - сказала Гута. - Пустой мешок ты сейчас, а не муж. Тебя сначала набить надо. - А вдруг? - сказал Рэдрик. - Бывают же на свете чудеса! - Что-то я таких чудес от тебя еще не видела. Выпьешь, может быть? - 45 - ................................................................. Рэдрик нерешительно поиграл вилкой. - Н-нет, пожалуй, - проговорил он. Он взглянул на часы и под- нялся. - Я сейчас пойду. Приготовь мне выходной костюм. По классу "а". Рубашечку там, галстук... С наслаждением шлепая чистыми босыми ногами по прохладному по- лу, он прошел в чулан и запер дверь на щеколду. Потом он надел резиновый фартук, натянул резиновые перчатки до локтей и принялся выгружать на стол то, что было в мешке. Две "пустышки". Коробка с "булавками". Девять "батареек". Три "браслета". И один какой-то обруч - тоже вроде браслета, но из белого металла, полегче и диа- метром побольше, миллиметров на тридцать. Шестнадцать штук "чер- ных брызг" в полиэтиленовом пакете. Две великолепной сохранности "губки" с кулак величиной. Три "зуды". Банка "газированной гли- ны". В мешке еще оставался тяжелый фарфоровый контейнер, тщатель- но упакованный в стекловату, но Рэдрик не стал его трогать. Он достал сигареты и закурил, рассматривая добро, разложенное на столе. Потом он выдвинул ящик, вынул листок бумаги, огрызок карандаша и счеты. Зажав сигарету в углу рта и щурясь от дыма, он писал цифру за цифрой, выстраивая все в три столбика, а потом просумми- ровал первые два. Суммы получились внушительные. Он задавил оку- рок в пепельнице, осторожно открыл коробку и высыпал "булавки" на бумагу. В электрическом свете "булавки" отливали синевой и только изредка вдруг брызгали чистыми спектральными красками - желтым, красным, зеленым. Он взял одну "булавку" и осторожно, чтобы не уколоться, зажал между большим и указательным пальцами. Потом он выключил свет и подождал немного, привыкая к темноте. Но "булав- ка" молчала. Он отложил ее в сторону, нашарил другую и тоже зажал между пальцами. Ничего. Он нажал посильнее, рискуя уколоться, и "булавка" заговорила: слабые красноватые вспышки пробежали по ней и вдруг сменились более редкими зелеными. Несколько секунд Рэдрик любовался этой странной игрой огоньков, которая, как он узнал из "Докладов", должна была что-то означать, может быть, что-то очень важное, очень значительное, а потом положил "булавку" отдельно от первой и взял новую... Всего "булавок" оказалось семьдесят три, из них говорили двенадцать, остальные молчали. На самом деле они тоже должны были разговаривать, но для этого пальцев было мало, а нужна была специальная машина величиной со стол. Рэдрик снова за- жег свет и к уже написанным цифрам добавил еще две. И только пос- ле этого он решился. Он засунул обе руки в мешок и, затаив дыхание, извлек и поло- жил на стол мягкий сверток. Некоторое время он смотрел на этот сверток, задумчиво почесывая подбородок тыльной стороной ладони. Потом все-таки взял карандаш, повертел его в неуклюжих резиновых пальцах и снова отбросил. Достал еще одну сигарету и, не отрывая глаз от свертка, выкурил ее всю. - Кой черт! - сказал он громко, решительно взял сверток и су- нул его обратно в мешок. - И все. И хватит. Он быстро ссыпал "булавки" обратно в коробку и поднялся. Пора было идти. Наверное, с полчасика можно было еще поспать, чтобы голова сделалась яснее, но, с другой стороны, гораздо полезней - 46 - ................................................................. прийти на место пораньше и посмотреть, как и что. Он сбросил ру- кавицы, повесил фартук и, не выключив света, вышел из чулана. Костюм уже был разложен на кровати, и Рэдрик принялся одевать- ся. Он завязывал галстук перед зеркалом, когда за его спиной ти- хонько скрипнули половицы, раздалось азартное сопение, и он сде- лал хмурое лицо, чтобы не рассмеяться. - У! - крикнул вдруг рядом с ним тоненький голосок, и его схватили за ногу. - Ах! - воскликнул Рэдрик, падая в обморок на кровать. Мартышка, хохоча и взвизгивая, немедленно вскарабкалась на не- го. Его топтали, дергали за волосы и окатывали потоками разных сведений. Соседский Вилли оторвал у куклы ногу. На третьем этаже завелся котенок, весь белый и с красными глазами, - наверное, не слушался маму и ходил в зону. На ужин была каша с вареньем. Дядя Гуталин опять насосался и был больной, он даже плакал. Почему ры- бы не тонут, если они в воде? Почему мама ночью не спала? Почему пальцев пять, а рук две, а нос один?.. Рэдрик осторожно обнимал теплое существо, ползающее по нему, вглядывался в огромные, сплошь темные, без белков глаза, прижимался щекой к пухлой, за- росшей золотым шелковистым пушком щечке и повторял: - Мартышка... Ах ты, мартышка... Мартышка ты этакая... Потом над ухом резко зазвонил телефон. Он протянул руку и взял трубку. - Слушаю. Трубка молчала. - Алло! - Сказал Рэдрик. - Алло! Никто не отзывался. Потом в трубке щелкнуло, и раздались ко- роткие гудки. Тогда Рэдрик поднялся, опустил мартышку на пол и, уже больше не слушая ее, натянул брюки и пиджак. Мартышка тарах- тела не умолкая, но он только рассеянно улыбался одним ртом, так что наконец ему было обьявлено, что папа язык проглотил, зубами закусил, и он был оставлен в покое. Он вернулся в чулан, сложил в портфель то, что лежало на сто- ле, сбегал в ванную за кастетом, снова вернулся в чулан, взял портфель в одну руку, корзину с мешком - в другую, вышел, тща- тельно запер дверь чулана и крикнул Гуте: "Я пошел !" - Когда вернешься? - спросила Гута, выйдя из кухни. Она уже причесалась и подкрасилась, и на ней был не халат, а домашнее платье, самое его любимое, ярко-синее с большим вырезом. - Я позвоню, - сказал он, глядя на нее, потом подошел, накло- нился и поцеловал в вырез. - Иди уж, - тихо сказала Гута. - А я? А меня? - Заверещала мартышка, пролезая между ними. Пришлось наклониться еще ниже. Гута смотрела на него неподвиж- ными глазами. - Чепуха, - сказал он. - Не беспокойся. Я позвоню. На лестничной площадке этажом ниже Рэдрик увидел грузного че- ловека в полосатой пижаме, который возился с дверным замком у своей двери. Из темных недр квартиры тянуло теплой кислятиной. Рэдрик остановился и сказал: - Добрый день. - 47 - ................................................................. Грузный человек опасливо посмотрел на него через могучее плечо и что-то буркнул. - Ваша супруга ночью к нам заходила, - сказал Рэдрик. - Будто мы что-то пилим. Это какое-то недоразумение. - А мне-то что! - Проворчал человек в пижаме. - Жена вчера вечером стирала, - продолжал Рэдрик. - Если мы вас побеспокоили, прошу прощения. - А я ничего не говорил, - сказал человек в пижаме. - Пожа- луйста... - Ну, я очень рад, - сказал Рэдрик. Он спустился вниз, зашел в гараж, поставил корзину с мешком в угол, навалил на нее старое сиденье, оглядел все напоследок и вы- шел на улицу. Идти было недалеко - два квартала до площади, потом через парк и еще один квартал до центрального проспекта. Перед "Метрополем", Как всегда, блестел никелем и лаком разноцветный строй машин, ла- кеи в малиновых куртках тащили в подьезд чемоданы, какието иност- ранного вида солидные люди группками по-двое, по-трое беседовали, дымя сигарами, на мраморной лестнице. Рэдрик решил пока не захо- дить туда. Он устроился под тентом маленького кафе на другой сто- роне улицы, спросил кофе и закурил. В двух шагах от него сидели за столиком трое чинов международной полиции в штатском, они мол- ча и торопливо насыщались жареными сосисками по-хармонтски и пили темное пиво из высоких стеклянных кружек. По другую сторону, ша- гах в десяти, какой-то сержант мрачно пожирал жареный картофель, зажав вилку в кулаке. Голубая каска стояла вверх дном на полу ря- дом с его стулом, ремень с кобурой висел на спинке. Больше в кафе посетителей не было. Официантка, незнакомая пожилая женщина, сто- яла в сторонке и время от времени зевала, деликатно прикрывая ла- донью раскрашенный рот. Было без двадцати девять. Рэдрик увидел, как из подьезда гостиницы вышел Ричард Нунан, жуя на ходу и нахлобучивая на голову мягкую шляпу. Он бодро ссы- пался по лестнице - маленький, толстенький, розовый, весь такой благополучный, благоустроенный, свежевымытый, решительно уверен- ный, что день не принесет ему никаких неприятностей. Он помахал кому-то рукой, перебросил свернутый плащ через правое плечо и по- дошел к своему "пежо". "Пежо" у Дика был тоже округлый, коротень- кий, свежевымытый и тоже как бы уверенный, что никакие неприят- ности ему не грозят. Прикрывшись ладонью, Рэдрик смотрел, как Нунан хлопотливо и деловито устраивается на переднем сиденье за рулем, что-то перек- ладывает с переднего сиденья на заднее, нагибается за чем-то, поправляет зеркальце заднего вида. Потом "пежо" фыркнул голубова- тым дымком, бибикнул на какого-то африканца в бурнусе и бодренько выкатился на улицу. Судя по всему, Нунан направлялся в институт, а значит, должен был обогнуть фонтан и проехать мимо кафе. Вста- вать и уходить было уже поздно, поэтому Рэдрик только совсем зак- рыл лицо ладонью и сгорбился над своей чашкой. Однако это не по- могло. "Пежо" пробибикал над самым ухом, скрипнули тормоза, и бодрый голос Нунана позвал: - Э! Шухарт! Рэд! - 48 - ................................................................. Выругавшись про себя, Рэдрик поднял голову. Нунан уже шел к нему, на ходу протягивая руку. Нунан приветливо сиял. - Ты что здесь делаешь в такую рань? - Спросил он подойдя. - Спасибо мадам, - бросил он официантке. - Ничего не надо... - И снова Рэдрику: - Сто лет тебя не видел. Где пропадаешь? Чем зани- маешься? - Да так... - Неохотно сказал Рэдрик. - Больше по мелочам. Он смотрел, как Нунан с обычной хлопотливостью и основатель- ностью устраивается на стуле напротив, отодвигает пухлыми ручками стакан с салфетками в одну сторону, тарелку из-под сандвичей - в другую, и слушал, как Нунан дружелюбно болтает. - Вид у тебя какой-то дохлый - недосыпаешь, что ли? Я, знаешь ли, в последнее время тоже замотался с этой новой автоматикой, но спать - нет, брат, сон для меня первое дело, провались она, эта автоматика... - Он вдруг огляделся. - Пардон, может, ты ждешь ко- го-нибудь? Я не помешал? - Да нет... - Вяло сказал Рэдрик. - Просто время есть, дай, думаю, кофе хоть попью. - Ну, я тебя надолго не задержу, - сказал Дик и посмотрел на часы. - Слушай, Рэд, брось ты свои мелочи, возвращайся в инсти- тут. Ты же знаешь, там тебя в любой момент возьмут. Хочешь опять к русскому, прибыл недавно? Рэдрик покачал головой. - Нет, - сказал он. - Второй Кирилл на свет еще не народил- ся... Да и нечего мне делать в вашем институте. У вас там теперь все автоматика, роботы в зону ходят, премиальные, надо понимать, тоже роботы получают... А лаборантские гроши - мне их и на табак не хватит. - Брось, все это можно было бы устроить, - возразил Нунан. - А я не люблю, когда для меня устраивают, - сказал Рэдрик. - Сроду я сам устраивался и дальше намерен сам. - Гордый ты стал, - произнес Нунан с осуждением. - Ничего я не гордый. Деньги я не люблю считать, вот что. - Ну что ж, ты прав, - сказал Нунан рассеянно. Он равнодушно поглядел на портфель Рэдрика на стуле рядом, по- тер пальцем серебряную пластинку с выгравированными на ней сла- вянскими буквами. - Все правильно: деньги нужны человеку для то- го, чтобы никогда о них не думать... Кирилл подарил? - Спросил он, кивая на портфель. - В наследство достался, - сказал Рэдрик. - Что это тебя в "Боржче" не видно последнее время ? - Положим, это тебя не видно, - возразил Нунан. - Я-то там почти каждый день обедаю, здесь в "Метрополе" за каждую котлету так дерут... Слушай, - сказал он вдруг. - А как у тебя сейчас с деньгами? - Занять хочешь? - Спросил Рэдрик. - Нет, наоборот. - Одолжить, значит... - Есть работа, - сказал Нунан. - О господи! - сказал Рэдрик. - И ты туда же! - А кто еще? - сейчас же спросил Нунан. - 49 - ................................................................. - Да много вас таких... Работодателей. Нунан, словно бы только сейчас поняв его, рассмеялся. - Да нет, это не по твоей основной специальности. - А по чьей? Нунан снова посмотрел на часы. - Вот что, - сказал он поднимаясь. - Приходи сегодня в "Боржч" к обеду, часам к двум. Поговорим. - К двум я могу не успеть, - сказал Рэдрик. - Тогда вечером, часам к шести. Идет? - Посмотрим, - сказал Рэдрик и тоже взглянул на часы. Было без пяти девять. Нунан сделал ручкой и покатился к своему "пежо". Рэдрик прово- дил его глазами, подозвал официантку, спросил пачку "лайки страйк", расплатился и, взявши портфель, неторопливо пошел через улицу к отелю. Солнце уже изрядно припекало, улица быстро напол- нялась влажной духотой, и Рэдрик ощутил жжение под веками. Он сильно зажмурился, жалея, что не хватило времени поспать хотя бы часок перед важным делом. И тут на него накатило. Такого с ним еще никогда не было вне зоны, да и в зоне случа- лось всего раза два или три. Он вдруг словно попал в другой мир. Миллионы запахов разом обрушилось на него - резких, сладких, ме- таллических, ласковых, опасных, тревожных, огромных, как дома, крошечных, как пылинки, грубых, как булыжник, тонких и сложных, как часовые механизмы. Воздух сделался твердым, в нем обьявились грани, поверхности, углы, словно пространство заполнилось огром- ными шершавыми шарами, скользкими пирамидами, гигантскими колючи- ми кристаллами, и через все это приходилось протискиваться, как во сне через темную лавку старьевщика, забитую старинной уродли- вой мебелью... Это длилось какой-то миг. Он открыл глаза, и все пропало. Это был не другой мир - прежний знакомый мир повернулся к нему другой, неизвестной стороной, страна эта открылась ему на мгновение и снова закрылась наглухо, прежде чем он успел разоб- раться ... Над ухом рявкнул раздраженный сигнал, Рэдрик ускорил шаги, по- том побежал и остановился только у стены "Метрополя". Сердце сту- чало бешено, он поставил портфель на асфальт, торопливо разорвал пачку сигарет, закурил. Он глубоко затянулся, отдыхая, как после драки, и дежурный полисмен остановился рядом и спросил его озабо- ченно: - Вам помочь, мистер? - Н-нет, - выдавил из себя Рэдрик и прокашлялся. - Душно... - Может быть, проводить Вас? Рэдрик наклонился и поднял портфель. - Все, - сказал он. - Все в порядке, приятель. Спасибо. Он быстро зашагал к подьезду, поднялся по ступенькам и вошел в вестибюль. Здесь было прохладно, сумрачно, гулко. Надо было бы посидеть в одном из этих громадных кожаных кресел, отойти, отды- шаться, но он уже и без того опаздывал. Он позволил себе только докурить до конца сигарету, разглядывая изпод полуопущенных век людей, которые толкались в вестибюле. Костлявый был уже тут как тут - с раздраженным видом копался в журналах у газетной стойки. - 50 - ................................................................. Рэдрик бросил окурок в урну и вошел в кабину лифта. Он не ус- пел закрыть дверь, и вместе с ним втиснулись какой-то плотный толстяк с астматическим дыханием, крепко надушенная дамочка при мрачном мальчике, жующем шоколад, и обширная старуха с плохо выб- ритым подбородком. Рэдрика затиснули в угол. Он закрыл глаза, чтобы не видеть мальчика, у которого по подбородку текли шоколад- ные слюни, но личико было свежее, чистое, без единого волоска, и не видеть его мамашу, скудный бюст которой украшало ожерелье из крупных "черных брызг", оправленных в серебро, и не видеть выка- ченных склеротических белков толстяка и устрашающих бородавок на вздутом рыле старухи. Толстяк попытался закурить, но старуха его осадила и продолжала осаживать до пятого этажа, где она выкати- лась, а как только она выкатилась, толстяк все-таки закурил с та- ким видом, словно отстоял свои гражданские свободы, и тут же при- нялся кашлять и задыхаться, сипя и хрипя, поверблюжьи вытягивая губы и толкая Рэдрика в бок мучительно оттопыренным локтем... На восьмом этаже Рэдрик вышел и двинулся по мягкому ковру вдоль коридора, озаренного уютным светом скрытых ламп. Здесь пах- ло дорогим табаком, парижскими духами, сверкающей натуральной ко- жей туго набитых бумажников, дорогими дамочками по пятьсот монет за ночь, массивными золотыми портсигарами - всей этой дешевкой, всей этой гнусной плесенью, которая наросла на зоне, пила от зо- ны, жрала, хапала, жирела от зоны, и на все ей было наплевать, и в особенности ей было наплевать на то, что будет после, когда она нажрется, нахапает всласть, и все, что было в зоне, окажется сна- ружи и осядет в мире. Рэдрик без стука толкнул дверь номера во- семьсот семьдесят четыре. Хрипатый, сидя на столе у окна, колдовал над сигарой. Он был еще в пижаме, с мокрыми редкими волосами, впрочем, тщательно за- чесанными на пробор, нездоровое отдутловатое лицо его было гладко выбрито. - Ага, - произнес он, не поднимая глаз. - Точность - вежли- вость королей. Здравствуйте, мой мальчик! Он кончил отстригать у сигары кончик, взял ее двумя руками, поднес к усам и поводил носом вдоль нее взад и вперед. - А где же наш старый добрый Барбридж? - Спросил он и поднял глаза. Глаза у него были прозрачные, голубые, ангельские. Рэдрик поставил портфель на диван, сел и достал сигареты. - Барбридж не придет, - сказал он. - Старый добрый Барбридж, - проговорил Хрипатый, взял сигару в два пальца и осторожно поднес ее ко рту. - У старого Барбриджа разыгрались нервы... Он все смотрел на Рэдрика чистыми голубыми глазами и не мигал. Он никогда не мигал. Дверь приоткрылась, и в номер протиснулся Костлявый. - Кто был этот человек, с которым Вы разговаривали? - Спросил он прямо с порога. - А, здравствуйте, - приветливо сказал ему Рэдрик, стряхивая пепел на пол. Костлявый засунул руки в карманы, приблизился, широко пересту- пая огромными, скошенными внутрь ступнями, и остановился перед - 51 - ................................................................. Рэдриком. - Мы же с Вами сто раз говорили, - укоризненно произнес он. - Никаких контактов перед встречей. А Вы что делаете? - Я здороваюсь, - сказал Рэдрик. - А Вы? Хрипатый рассмеялся, а Костлявый раздраженно сказал: - Здравствуйте, здравствуйте... - он перестал сверлить Рэдрика укоряющим взглядом и грохнулся рядом на диван. - Нельзя так де- лать, - сказал он. - Понимаете? Нельзя! - Тогда назначайте мне свидания там, где у меня нет знакомых, - сказал Рэдрик. - Мальчик прав, - заметил Хрипатый. - Наша промашка... Так кто был этот человек? - Это Ричард Нунан, - сказал Рэдрик. - Он представляет ка- кие-то фирмы, поставляющие оборудование для института. Живет здесь в отеле. - Вот видишь, как просто! - сказал Хрипатый Костлявому, взял со стола колоссальную зажигалку, оформленную под статую свободы, с сомнением посмотрел на нее и поставил обратно. - А Барбридж где? - спросил Костлявый уже совсем дружелюбно. - Накрылся Барбридж, - сказал Рэдрик. Эти двое быстро переглянулись. - Мир праху его, - сказал Хрипатый настороженно. - Или, может быть, он арестован? Некоторое время Рэдрик не отвечал, медленными затяжками доку- ривая сигарету. Потом он бросил окурок на пол и сказал: - Не бойтесь, все чисто. Он в больнице. - Ничего себе - чисто! - Сказал Костлявый нервно, вскочил и прошел к окну. - В какой больнице? - Не бойтесь, - повторил Рэдрик. - В какой надо. Давайте к де- лу, я спать хочу. - В какой именно больнице? - уже раздраженно спросил Костля- вый. - Так я вам и сказал, - отозвался Рэдрик. Он взял портфель. - Будем мы сегодня делом заниматься или нет? - Будем, будем, мой мальчик, - бодро сказал Хрипатый. С неожиданной легкостью он соскочил на пол, быстро придвинул к Рэдрику журнальный столик, одним движением смахнул на ковер кипу журналов и газет и сел напротив, уперев в колени розовые волоса- тые руки. - Предьявляйте, - сказал он. Рэдрик раскрыл портфель, вытащил список с ценами и положил на столик перед Хрипатым. Хрипатый взглянул и ногтем отодвинул спи- сок в сторону. Костлявый, зайдя ему за спину, уставился в список через его плечо. - Это счет, - сказал Рэдрик. - Вижу, - отозвался Хрипатый. - Предьявляйте, предьявляйте! - Деньги, - сказал Рэдрик. - Что это за "кольцо"? - подозрительно осведомился Костлявый, тыча пальцем в список через плечо Хрипатого. Рэдрик молчал. Он держал раскрытый портфель на коленях и, не отрываясь, смотрел в голубые ангельские глазки. Хрипатый наконец - 52 - ................................................................. усмехнулся. - И за что это я вас так люблю, мой мальчик? - проворковал он. - А еще говорят, что любви с первого взгляда не бывает! - он те- атрально вздохнул. - Фил, дружище, как у них здесь выражаются? Отвесь ему капусты, отслюни зелененьких... И дай мне наконец спичку! Ты же видишь... - И он потряс сигарой, все еще зажатой в двух пальцах. Костлявый Фил проворчал что-то неразборчивое, бросил ему коро- бок, а сам вышел в соседнюю комнату через дверь, задернутую портьерой. Было слышно, как он с кем-то там разговаривает, разд- раженно и невнятно, что-то насчет кота в мешке, а Хрипатый, рас- куривая наконец свою сигару, все разглядывал Рэдрика в упор с застывшей улыбкой на тонких бледных губах и словно бы размышлял о чем-то, а Рэдрик, положив подбородок на портфель, тоже смотрел ему в лицо и тоже старался не мигать, хотя веки жгло как огнем и на глаза набегали слезы. Потом Костлявый вернулся, бросил на сто- лик две обандероленные пачки банкнот и, надувшись, сел рядом с Рэдриком. Рэдрик лениво потянулся за деньгами, но Хрипатый жестом остановил его, ободрал с пачек бандероли и сунул их себе в карман пижамы. - Теперь прошу, - сказал он. Рэдрик взял деньги и, не считая, запихал пачки во внутренние карманы пиджака. Затем он принялся выкладывать хабар. Он делал это медленно, давая возможность им обоим рассмотреть и сверить со списком каждый предмет в отдельности. В комнате было тихо, только тяжело дышал Хрипатый, и еще из-за портьеры доносилось слабое звяканье - вроде бы ложечки о край стакана. Когда Рэдрик наконец закрыл портфель и защелкнул замки, Хрипа- тый поднял на него глаза и спросил: - Ну а как насчет главного? - Никак, - ответил Рэдрик. Он помолчал и добавил: - пока. - Мне нравится это "пока", - ласково сказал Хрипатый. - а тебе, Фил? - Темните, Шухарт, - сказал брюзгливо костлявый Фил. - А чего темнить, спрашивается? - Специальность такая: темные делишки, - сказал Рэд. - Тяжелая у нас с вами специальность. - Ну хорошо, - сказал Хрипатый. - А где фотоаппарат? - А, черт! - проговорил Рэдрик. Он потер пальцами щеку, чувс- твуя, как краска заливает ему лицо. - Виноват, - сказал он. - На- чисто забыл. - Там? - Спросил Хрипатый, делая неопределенное движение сига- рой. - Не помню... Наверное, там... - Рэдрик закрыл глаза и отки- нулся на спинку дивана. - Нет. Начисто не помню. - Жаль, - сказал Хрипатый. Но вы, по крайней мере, хоть видели эту штуку? - Да нет же, - с досадой сказал Рэдрик. - В том-то все и дело. Мы же не дошли до кауперов. Барбридж вляпался в "студень", и мне пришлось сразу же поворачивать оглобли... Уж будьте уверены, если бы я ее увидел, я бы не забыл... - 53 - ................................................................. - Слушай-ка, Хью, посмотри! - испуганным шепотом произнес вдруг Костлявый. - Что это, а? Он сидел, напряженно вытянув перед собой указательный палец правой руки. Вокруг пальца крутился тот самый белый металлический обруч, и Костлявый глядел на этот обруч, вытаращив глаза. - Он не останавливается! - громко сказал Костлявый, переводя круглые глаза с обруча на Хрипатого и обратно. - Что значит - не останавливается? - осторожно спросил Хрипа- тый и чуть отодвинулся. - Я надел его на палец и крутанул разок - просто так... И он уже целую минуту не останавливается! Костлявый вдруг вскочил и, держа вытянутый палец перед собой, побежал за портьеру. Обруч, серебристо поблескивая, мерно крутил- ся перед ним, как самолетный пропеллер. - Что это вы нам принесли? - спросил Хрипатый. - Черт его знает! - сказал Рэдрик, - я и не знал... Знал бы - содрал бы побольше. Хрипатый некоторое время смотрел на него, затем поднялся и то- же исчез за портьерой. Там сейчас же забубнили голоса. Рэдрик вы- тащил сигарету, закурил, подобрал с пола какой-то журнал и при- нялся его рассеянно перелистывать. В журнале было полным-полно сногсшибательных красоток, но почему-то было сейчас тошно смот- реть на них. Рэдрик отшвырнул журнал и пошарил глазами по номеру, ища что-нибудь выпить. Потом он извлек из внутреннего кармана пачку и пересчитал бумажки. Все было правильно, но, чтобы не зас- нуть, он пересчитал и вторую пачку. Когда он прятал ее в карман, вернулся Хрипатый. - Вам везет, мой мальчик, - обьявил он, снова усаживаясь нап- ротив Рэдрика. - Знаете, что такое перпетуум мобиле? - Нет, - сказал Рэдрик. - У нас этого не проходили. - И не надо, - сказал Хрипатый. Он вытащил еще одну пачку банкнот. - Это цена первого экземпляра, - произнес он, обдирая с пачки бандероль. - За каждый новый экземпляр этого вашего "коль- ца" вы будете получать по две такие пачки. Запомнили, мой маль- чик? По две. Но при условии, что, кроме нас с вами, никто об этих кольцах никогда ничего не узнает. Договорились? Рэдрик молча засунул пачку в карман и поднялся. - Я пошел, - сказал он. - Когда и где в следующий раз? Хрипатый тоже поднялся. - Вам позвонят, - сказал он. - Ждите звонка каждую пятницу с девяти до девяти тридцати утра. Вам передадут привет от Фила и Хью и назначат свидание. Рэдрик кивнул и направился к двери. Хри- патый последовал за ним, положив руку ему на плечо. - Я хотел бы, чтобы Вы поняли, - продолжал он. - Все это хоро- шо, очень мило и так далее, а "кольцо" - так это просто чудесно, но прежде всего нам нужны две вещи: фотографии и полный контей- нер. Верните нам наш фотоаппарат, но с заснятой пленкой, и наш фарфоровый контейнер, но не пустой, а полный, и Вам больше никог- да не придется ходить в зону... Рэдрик, шевельнув плечом, сбросил его руку, отпер дверь и вы- шел. Он, не оборачиваясь, шагал по мягкому ковру и все время - 54 - ................................................................. чувствовал у себя на затылке голубой ангельский немигающий взгляд. Он не стал ждать лифта и спустился с восьмого этажа пеш- ком. Выйдя из "Метрополя", он взял такси и поехал на другой конец города. Шофер попался незнакомый, из новичков, носатый прыщавый малец, один из тех, кто валом валил в Хармонт в последние годы в поисках зубодробительных приключений, несметных богатств, всемир- ной славы, какой-то особенной религии, - валили валом, да так и осели шоферами такси, официантами, строительными рабочими, выши- балами - алчущие, бесталанные, замученные неясными желаниями, всем на свете недовольные, ужасно разочарованные и убежденные, что здесь их снова обманули. Половина из них, промыкавшись месяц- другой, с проклятиями возвращалась по домам, разнося великое свое разочарование чуть ли не во все страны света; считанные единицы становились сталкерами и быстро погибали, так и не успев ни в чем разобраться. Некоторым удавалось поступить в институт, самым тол- ковым и грамотным, годным хотя бы на должность препаратора, а ос- тальные вечера напролет просиживали в кабаках, дрались из-за рас- хождений во взглядах, из-за девчонок и просто так по пьянке, совершенно остервенили городскую полицию, комендатуру и старожи- лов. От прыщавого шофера на версту несло перегаром, глаза у него были красные, как у кролика, но он был страшно возбужден и с ходу принялся рассказывать Рэдрику, как нынче утром на их улицу зая- вился покойник с кладбища. Пришел, значит, в свой дом, а дом-то уже сколько лет заколочен, все оттуда уехали - и вдова его, ста- руха, и дочка с мужем, и внуки. Сам-то он, соседи говорят, помер лет тридцать назад, еще до посещения, а теперь вот - Привет! - приперся. Походил-походил вокруг дома, поскребся, потом уселся у забора и сидит. Народу набежало - со всего квартала, смотрят, а подойти, конечно, боятся. Потом кто-то догадался: взломали дверь в его доме, открыли, значит, ему вход. И что вы думаете? Встал и вошел, и дверь за собой прикрыл. Мне на работу надо было бежать, не знаю, чем там дело кончилось, знаю только, что собирались в институт звонить, чтобы забрали его от нас к чертовой бабушке. - Стоп, - сказал Рэдрик. - Останови вот здесь. Он пошарил в кармане. Мелочи не оказалось, пришлось разменять новую банкноту. Потом он постоял у ворот, подождал, пока такси уедет. Коттеджик у Стервятника был неплохой: два этажа, застек- ленный флигель с бильярдной, ухоженный садик, оранжерея, белая беседка среди яблонь. И вокруг всего этого - узорная железная ре- шетка, выкрашенная светло-зеленой масляной краской. Рэдрик нес- колько раз нажал кнопку звонка, калитка с легким скрипом отвори- лась, и Рэдрик неторопливо двинулся по песчаной дорожке, обсаженной розовыми кустами, а на крыльце коттеджа уже стоял Сус- лик - скрюченный, черно-багровый, весь азартно трясущийся от же- лания услужить. В нетерпении он повернулся боком, спустил со сту- пеньки одну судорожно нащупывающую опору ногу, утвердился, стал тянуть к нижней ступеньке вторую ногу и при этом все дергал, дер- гал в сторону Рэдрика здоровой рукой: сейчас, мол, сейчас... - Эй, Рыжий! - позвал из сада женский голос. - 55 - ................................................................. Рэдрик повернул голову и увидел среди зелени рядом с белой ажурной крышей беседки голые смуглые плечи, ярко-красный рот, ма- шущую руку. Он кивнул Суслику, свернул с дорожки и напролом через розовые кусты, по мягкой зеленой траве направился к беседке. На лужайке был расстелен огромный красный мат, а на мате вос- седала со стаканом в руке Дина Барбридж в почти невидимом купаль- ном костюме; рядом валялась книжка в пестрой обложке, и тут же, в тени под кустом, стояло блестящее ведерко со льдом, из которого торчало узкое длинное горлышко бутылки. - Здорово, Рыжий! - сказала Дина Барбридж, делая приветствен- ное движение стаканом. - А где же папахен? Неужели опять засыпал- ся? Рэдрик подошел и, заведя руки с портфелем за спину, остановил- ся, глядя на нее сверху вниз. Да, детей себе Стервятник у кого-то в зоне выпросил на славу. Вся она была атласная, пышно-плотная, без единого изьяна, без единой лишней складки - полтораста фунтов двадцатилетней лакомой плоти, и еще изумрудные глаза, светящиеся изнутри, и еще большой влажный рот и ровные белые зубы, и еще во- роные волосы, блестящие под солнцем, небрежно брошенные на одно плечо, и солнце так и ходило по ней, переливаясь с плеч на живот и на бедра, оставляя тени между почти голыми грудями. Он стоял над нею и откровенно разглядывал ее, а она смотрела на него снизу вверх, понимающе усмехаясь, а потом поднесла стакан к губам и сделала несколько глотков. - Хочешь? - сказала она, облизывая губы, и подождав ровно столько, чтобы двусмысленность дошла до него, протянула ему ста- кан. Он отвернулся, поискал глазами и, обнаружив в тени шезлонг, уселся, и вытянул ноги. - Барбридж в больнице, - сказал он. - Ноги ему отрежут. По-прежнему улыбаясь, она смотрела на него одним глазом, дру- гой скрывала плотная волна волос, упавшая на плечо, только улыбка ее сделалась неподвижной - сахарный оскал на смуглом лице. Потом она машинально покачала стакан, словно бы прислушиваясь к звя- канью льдинок о стенки, и спросила: - Обе ноги? - Обе. Может быть, до колен, а может быть, и выше. Она поставила стакан и отвела с лица волосы. Она больше не улыбалась. - Жаль, - проговорила она. - А ты значит... Именно ей, Дине Барбридж, он мог бы подробно рассказать, как все это случилось и как все это было. Наверное, он мог бы ей рассказать даже, как возвращался к машине, держа наготове кастет, и как Барбридж просил - не за себя просил даже, за детей, за нее и за Арчи, и сулил золотой шар. Но он не стал рассказывать. Он молча полез за пазуху, вытащил пачку ассигнаций и бросил ее на красный мат, прямо к длинным голым ногам Дины. Банкноты разлете- лись радужным веером. Дина рассеянно взяла несколько штук и стала их рассматривать, словно видела впервые, но не очень интересова- лась. - Последняя получка, значит, - проговорила она. - 56 - ................................................................. Рэдрик перегнулся с шезлонга, дотянулся до ведерка и, вытащив бутылку, взглянул на ярлык. По темному стеклу стекала вода, и Рэдрик отвел бутылку в сторону, чтобы не капало на брюки. Он не любил дорогого виски, но сейчас можно было хлебнуть и этого. И он уже нацелился хлебнуть прямо из горлышка, но его остановили нев- нятные протестующие звуки за спиной. Он оглянулся и увидел, что через лужайку, мучительно переставляя кривые ноги, изо всех сил спешит Суслик, держа перед собой в обеих руках высокий стакан с прозрачной смесью. От усердия пот градом катился по его чер- но-багровому лицу, налитые кровью глаза совсем вылезли из орбит, и увидев, что Рэдрик смотрит на него, он чуть ли не с отчаянием протянул перед собой стакан и снова не то замычал, не то заску- лил, широко и бессильно раскрывая беззубый рот. - Жду, жду, - сказал ему Рэдрик и сунул бутылку обратно в лед. Суслик подковылял наконец, подал Рэдрику стакан и с робкой фа- мильярностью потрепал его по плечу клешнятой рукой. - Спасибо, Диксон, - серьезно сказал Рэдрик. - Это как раз то самое, чего мне сейчас не хватало. Ты, как всегда, на высоте, Диксон. И пока Суслик в смущении и восторге тряс головой и судорожно бил себя здоровой рукой по бедру, Рэдрик торжественно поднял ста- кан, кивнул ему и залпом отпил половину. Потом он посмотрел на Дину. - Хочешь? - сказал он, показывая ей стакан. Она не ответила. Она складывала ассигнацию пополам, и еще раз пополам, и еще раз пополам. - Брось, - сказал он. - Не пропадет. У твоего папаши... Она перебила его: - А ты его, значит, тащил, - сказала она. Она его не спрашива- ла, она утверждала. - Пер его, дурак, через всю зону, кретин Ры- жий, пер на хребте эту сволочь, слюнтяй. Такой случай упустил... Он смотрел на нее, забыв о стакане, а она поднялась, подошла, ступая по разбросанным банкнотам, и остановилась перед ним, упе- рев сжатые кулаки в гладкие бока, загородив от него весь мир сво- им великолепным телом, пахнущим духами и сладким потом. - Вот так он всех вас, идиотиков, вокруг пальца... По костям вашим, по вашим башкам безмозглым... Погоди, погоди, он еще на костылях по вашим черепушкам походит, он вам еще покажет братскую любовь и милосердие! - она уже почти кричала. - Золотой шар не- бось тебе обещал, да? Карту, ловушки, да? Болван! Кретин! По роже твоей конопатой вижу, что обещал... Погоди, он тебе еще даст кар- ту, упокой, господи, глупую душу рыжего дурака Рэдрика Шухарта... Тогда Рэдрик неторопливо поднялся и с размаху залепил ей поще- чину, и она смолкла на полуслове, опустилась, как подрубленная, на траву и уткнула лицо в ладони. - Дурак... Рыжий... - невнятно проговорила она. - Такой случай упустил... Такой случай... Рэдрик, глядя на нее сверху вниз, допил стакан и, не оборачи- ваясь, ткнул его Суслику. Говорить здесь было больше не о чем. Хороших деток вымолил себе Стервятник Барбридж в зоне! Любящих и почтительных! - 57 - ................................................................. Он вышел на улицу, поймал такси и велел ехать к "Боржчу". Надо было кончать все эти дела, спать хотелось невыносимо, перед гла- зами все плыло, и он таки заснул, навалившись на портфель всем телом, и проснулся, только когда шофер потряс его за плечо. - Приехали, мистер... - Где это мы? - проговорил он, спросонья озираясь. - Я же тебе велел в банк... - Никак нет, мистер, - осклабился шофер. - Велели к "Боржчу". Вот вам "Боржч". - Ладно,- проворчал Рэдрик. - Приснилось что-то... Он расплатился и вылез, с трудом шевеля затекшими ногами. Ас- фальт уже раскалился под солнцем, стало очень жарко. Рэдрик по- чувствовал, что он весь мокрый, во рту было гадко, глаза слези- лись. Прежде чем войти, он огляделся. Улица перед "Боржчом", Как всегда в этот час, была пустынной. Заведения напротив еще не отк- рывались, да и сам "Боржч" был, собственно, закрыт, но Эрнест был уже на посту - протирал бокалы, хмуро поглядывая из-за стойки на трех каких-то типов, лакавших пиво за угловым столиком. С осталь- ных столиков еще не были сняты перевернутые стулья, незнакомый негр в белой куртке надраивал пол шваброй, и еще один негр коря- чился с ящиками пива за спиной у Эрнеста. Рэдрик подошел к стой- ке, положил на стойку портфель и поздоровался. Эрнест пробурчал в ответ что-то неприветливое. - Пива налей, - сказал Рэдрик и судорожно зевнул. Эрнест грохнул на стойку пустую кружку, выхватил из холодиль- ника бутылку, откупорил ее и наклонил над кружкой. Рэдрик, прик- рывая рот ладонью, уставился на его руку. Рука дрожала. Горлышко бутылки несколько раз звякнуло о край кружки. Рэдрик взглянул Эр- несту в лицо. Тяжелые веки Эрнеста были опущены, маленький рот искривлен, толстые щеки обвисли. Негр шаркал шваброй под самыми ногами у Рэдрика, типы в углу азартно и злобно спорили о бегах, негр, ворочавший ящики, толкнул Эрнеста задом так, что тот покач- нулся. Негр принялся бормотать извинения. Эрнест сдавленным голо- сом спросил: - Принес? - Что принес? - Рэдрик оглянулся через плечо. Один из типов лениво поднялся из-за столика, пошел к выходу и остановился в дверях, раскуривая сигарету. - Пойдем потолкуем, - сказал Эрнест. Негр со шваброй теперь тоже стоял между Рэдриком и дверью. Здоровенный такой негр, вроде Гуталина, только в два раза шире. - Пойдем, - сказал Рэдрик и взял портфель. Сна у него уже не было ни в одном глазу. Он зашел за стойку и протиснулся мимо негра с пивными ящиками. Негр прищемил, видно, себе палец - облизывал ноготь, исподлобья разглядывая Рэдрика. Тоже очень крепкий негр, с проломленным но- сом и расплющенными ушами. Эрнест прошел в заднюю комнату, и Рэд- рик последовал за ним, потому что теперь уже все трое типов стоя- ли у выхода, а негр со шваброй оказался перед кулисами, ведущими на склад. В задней комнате Эрнест отступил в сторону и, сгорбившись, сел - 58 - ................................................................. на стул у стены, а из-за стола поднялся капитан Квотерблад, жел- тый и скорбный, а откуда-то слева выдвинулся громадный ооновец в нахлобученной на глаза каске, быстро взял Рэдрика за бока и про- вел огромными ладонями по карманам. У правого бокового кармана он задержался, извлек кастет и легонько подтолкнул Рэдрика к капита- ну. Рэдрик подошел к столу и поставил перед капитаном Квотербла- дом портфель. - Что же ты, зараза! - сказал он Эрнесту. Эрнест уныло двинул бровями и пожал одним плечом. Все было яс- но. В дверях уже стояли, ухмыляясь, оба негра, и больше дверей не было, а окно было закрыто и забрано снаружи основательной решет- кой. Капитан Квотерблад, с отвращением кривя лицо, обеими руками копался в портфеле, выкладывая на стол: "пустышки малые" - две штуки; "батарейки" - девять штук; "черные брызги" разных размеров - шестнадцать штук в полиэтиленовом пакете; "губки" прекрасной сохранности - две штуки; "газированной глины" - одна банка... - В карманах есть что-нибудь? - тихо произнес капитан Квотерб- лад. - Выкладывайте... - Гады, - сказал Рэдрик. - Зар-разы. Он сунул руку за пазуху и швырнул на стол пачку банкнот. Банк- ноты полетели во все стороны. - Ого! - произнес капитан Квотерблад. - Еще? - Жабы вонючие! - заорал Рэдрик, выхватил из кармана вторую пачку и с размаху швырнул ее себе под ноги. - Жрите! Подавитесь! - Очень интересно, - произнес капитан Квотерблад спокойно. - А теперь подбери все это. - Бог подаст! - сказал ему Рэдрик, закладывая руки за спину. - Холуи твои подберут. Сам подберешь! - Подбери деньги, сталкер, - не повышая голоса, сказал капитан Квотерблад, упираясь кулаками в стол и весь подавшись вперед. Несколько секунд они молча глядели друг другу в глаза, потом Рэдрик, бормоча ругательства, опустился на корточки и неохотно принялся собирать деньги. Негры за спиной захихикали, а ооновец злорадно фыркнул. - Не фыркай, ты! - сказал ему Рэдрик. - Сопля вылетит! Он ползал уже на коленях, собирая бумажки по одной, все ближе подбираясь к темному медному кольцу, мирно лежащему в заросшей грязью выемке в паркете, поворачиваясь так, чтобы было удобно; он все выкрикивал и выкрикивал грязные ругательства, все, какие мог вспомнить, и еще те, которые придумывал на ходу, а когда настал момент, он замолчал, напрягся, ухватился за кольцо, изо всех сил рванул его вверх, и распахнувшаяся крышка люка еще не успела грохнуться об пол, а он уже нырнул вниз головой, вытянув напря- женные руки, в сырую холодную тьму винного погреба. Он упал на руки, перекатился через голову, вскочил и, согнув- шись, бросился, ничего не видя, полагаясь только на память и на удачу, в узкий проход между штабелями ящиков, на ходу дергая, раскачивая эти штабеля и слыша, как они со звоном и грохотом ва- лятся в проход позади него; оскальзываясь, взбежал по невидимым ступенькам, всем телом вышиб обитую ржавой жестью дверь и оказал- - 59 - ................................................................. ся в гараже Эрнеста. Он весь трясся и тяжело дышал, перед глазами плыли кровавые пятна, сердце тяжелыми болезненными толчками било в самое горло, но он не остановился ни на секунду. Он сразу бросился в дальний угол и, обдирая руки, принялся разваливать гору хлама, под кото- рой в стене гаража было выломано несколько досок. Затем он лег на живот и прополз через эту дыру, слыша, как с треском рвется что-то в его пиджаке, и уже во дворе, узком как колодец, присел между мусорными контейнерами, стянул пиджак, сорвал и бросил галстук, быстро оглядел себя, отряхнул брюки, выпрямился и, про- бежав через двор, нырнул в низкий вонючий тоннель, ведущий в со- седний такой же двор. На бегу он прислушался, но воя патрульных сирен слышно пока не было, и он побежал еще быстрее, распугивая шарахающихся ребятишек, ныряя под развешанное белье, пролезая в дыры в сгнивших заборах, стараясь поскорее выбраться из этого квартала, пока капитан Квотерблад не успел вызвать оцепление. Он прекрасно знал эти места. Во всех этих дворах, подвалах, в забро- шенных прачечных, в угольных складах он играл еще мальчишкой, везде у него здесь были знакомые и даже друзья, и при других обс- тоятельствах ему ничего не стоило бы спрятаться здесь и отсижи- ваться хоть целую неделю, но не для того он совершил "дерзкий по- бег из-под ареста" - из-под носа у капитана Квотерблада, разом заработав себе лишних двенадцать месяцев. Ему здорово повезло. По седьмой улице валило горланя и пыля, очередное шествие какой-то лиги - человек двести, таких же рас- терзанных и неопрятных, как и он сам, и даже хуже, будто все они тоже только что продирались через лазы в заборах, опрокидывали на себя мусорные баки, да, вдобавок, еще предварительно провели бур- ную ночку на угольном складе. Он вынырнул из подворотни, с ходу врезался в эту толпу и наискосок, толкаясь, наступая на ноги, по- лучая по уху и давая сдачи, продрался на другую сторону улицы и снова нырнул в подворотню - как раз в тот момент, когда впереди раздался знакомый отвратительный вой патрульных машин, и шествие остановилось, сжимаясь гармошкой. Но теперь он был уже в другом квартале, и капитан Квотерблад не мог знать, в каком именно. Он вышел на свой гараж со стороны склада радиотоваров, и ему пришлось прождать некоторое время, пока рабочие загружали автокар огромными картонными коробками с телевизорами. Он устроился в чахлых кустах сирени перед глухой стеной соседнего дома, отдышал- ся немного и выкурил сигарету. Он жадно курил, присев на корточ- ки, прислонившись спиной к жесткой штукатурке брандмауэра, время от времени прикладывая руку к щеке, чтобы унять нервный тик, и думал, думал, думал, а когда автокар с рабочими, гудя, укатил в подворотню, он засмеялся и негромко сказал ему вслед: "Спасибо вам, ребята, задержали дурака... Дали подумать". С этого момента он начал действовать быстро, но без торопливости, ловко, проду- манно, словно работал в зоне. Он проник в свой гараж через тайный лаз, бесшумно убрал старое сиденье, засунул руку в корзину, осторожно достал из мешка свер- ток и сунул его за пазуху. Затем он снял с гвоздя старую потертую кожанку, нашел в углу замасленное кепи и обеими руками натянул - 60 - ................................................................. его низко на лоб. Сквозь щели ворот в полутьму гаража падали уз- кие полосы солнечного света, полные сверкающих пылинок, во дворе весело и азартно визжали ребятишки, и уже собираясь уходить, он вдруг узнал голос дочки. Тогда он приник глазом к самой широкой щели и некоторое время смотрел, как мартышка, размахивая двумя воздушными шариками, бегает вокруг новых качелей, а три старухи соседки с вязанием на коленях сидят тут же на скамеечке и смотрят на нее, неприязненно поджав губы. Обмениваются своими паршивыми мнениями, старые кочерыжки. А ребятишки - ничего, играют с ней как ни в чем не бывало, не зря же он к ним подлизывался, как умел, - и горку деревянную сделал для них, и кукольный домик, и качели... И скамейку эту, на которой расселись старые кочерыжки, тоже он сделал. "Ладно", - сказал он одними губами, оторвался от щели, последний раз оглядел гараж и нырнул в лаз. На юго-западной окраине города, возле заброшенной бензоколон- ки, что в конце горняцкой улицы, была будка телефона-автомата. Бог знает кто теперь здесь ею пользовался - вокруг были одни за- колоченные дома, а дальше к югу расстилался необозримый пустырь бывшей городской свалки. Рэдрик сел в тени будки прямо на землю и засунул руку в щель под будкой. Он нащупал пыльную промасленную бумагу и рукоять пистолета, завернутого в эту бумагу; оцинкован- ная коробка с патронами тоже была на месте, и мешочек с "брасле- тами", и старый бумажник с поддельными документами - тайник был в порядке. Тогда он снял с себя кожанку и кепи и полез за пазуху. С минуту он сидел, взвешивая на ладони фарфоровый баллончик с неодолимой и неотвратимой смертью внутри. И тут он почувствовал, как у него снова задергало щеку. - Шухарт, - пробормотал он, не слыша своего голоса. - Что же ты, зараза, делаешь? Падаль ты, они же этой штукой всех нас пере- душат... - Он прижал пальцами дергающуюся щеку, но это не помог- ло. - Гады, - сказал он про рабочих, грузивших телевизоры на ав- токар. - Попались же вы мне на дороге... Кинул бы ее, стерву, обратно в зону, и концы в воду... Он с тоской огляделся. Над потрескавшимся асфальтом дрожал го- рячий воздух, угрюмо глядели заколоченные окна, по пустырю броди- ли пылевые чертики. Он был один. - Ладно, - сказал он решительно. - Каждый за себя, один бог за всех. На наш век хватит... Торопливо, чтобы не передумать снова, он засунул баллон в ке- пи, а кепи завернул в кожанку. Потом он встал на колени и, нава- лившись, слегка накренил будку. Толстый сверток лег на дно ямки, и еще осталось много свободного места. Он осторожно опустил буд- ку, покачал ее двумя руками и поднялся, отряхивая ладони. - И все, - сказал он. - И никаких. Он забрался в раскаленную духоту будки, опустил монету и наб- рал номер. - Гута, - сказал он. - Ты, пожалуйста, не волнуйся. Я опять попался. - Ему было слышно, как она судорожно вздохнула, и он то- ропливо проговорил: - да ерундистика это все, месяцев шесть-во- семь... И со свиданиями... Переживем. А без денег ты не будешь, деньги тебе пришлют... - она все молчала. - Завтра утром тебя вы- - 61 - ................................................................. зовут в комендатуру, там увидимся. Мартышку приведи. - Обыска не будет? - спросила она глухо. - А хоть бы и был. Дома все чисто. Ничего, держи хвост тру- бой... Уши торчком, хвост пистолетом. Взяла в мужья сталкера, те- перь не жалуйся. Ну, до завтра... Имей в виду, я тебе не звонил. Целую в носик. Он резко повесил трубку и несколько секунд стоял, изо всех сил зажмурившись, стиснув зубы так, что звенело в ушах. Потом он опять бросил монетку и набрал другой номер. - Слушаю вас, - сказал Хрипатый. - Говорит Шухарт, - сказал Рэдрик. - Слушайте внимательно и не перебивайте... - Шухарт? - очень натурально удивился Хрипатый. - Какой Шу- харт? - Не перебивайте, я говорю! Я попался, бежал и сейчас иду сда- ваться. Мне дадут года два с половиной или три. Жена остается без денег. Вы ее обеспечите. Чтобы она ни в чем не нуждалась, понят- но? Понятно, я вас спрашиваю? - Продолжайте, - сказал Хрипатый. - Недалеко от того места, где мы с вами в первый раз встрети- лись, есть телефонная будка. Там она одна, не ошибетесь. Фарфор лежит под ней. Хотите - берите, хотите - нет, но жена моя чтобы ни в чем не нуждалась. Нам с вами еще работать и работать. А если я вернусь и узнаю, что вы сыграли нечисто... Я вам не советую иг- рать нечисто. Понятно? - Я все понял, - сказал Хрипатый. - Спасибо. - Потом, помедлив немного, спросил: - может быть, адвоката? - Нет, - сказал Рэдрик. - Все деньги до последнего медяка - жене. С приветом. Он повесил трубку, огляделся, глубоко засунул руки в карманы брюк и неторопливо пошел вверх по горняцкой улице между пустыми, заколоченными домами. .