ИМЕНА
![]() |
Иосиф ВУЛ,
|
Поэты не умирают - эта известная истина уж сколько раз была доказана
и признана:их стихи помнят, читают наизусть, на их слова пишут песни, а
их имена воплощаются "в пароходы, в строчки и другие добрые дела".
И еще: поэты очень редко умирают своей смертью - их убивают шпагой, пулей, словом, взглядом. Вот и поэт Арон Копштейн, в двадцать пять пет уезжая на фронт, предчувствовал: Мы с тобой просшлись на перроне,Я не знаю, нашолся ли в заснеженном поле под Выборгом его "смертельный" медальон, но фамилия его самого осталась в памяти людей, фамилия погибшего поэта, воина-добровольца, сына еврейского народа. Арон Копштейн. Это имя на слуху у многих литераторов и любителей поэзии. Правда, не многие из них могут вспомнить его стихи, а только знают, что он молодым погиб во время финской кампании. У Александра Галича, возмутившегося тем, что СССР наградил "фашистского выкормыша" Насера, есть такие строки: Должно быть, с Павликом КоганомИ действительно, Арон Копштейн прописался в поэтическом мартирологе нашего бурного времени. Его имя упоминал Константин Симонов, оно записано в Большой советской энциклопедии среди имен других литераторов, ставших жертвами великих справедливых или бессмысленных военных битв. Но, знакомясь с поэтическим творчеством Копштейна, убеждаешься в том, что он, "сын своего времени", стал при жизни еще другой "жертвой" - ассимиляции, и по языку, и по содержанию своих стихов. Родившийся в бедной еврейской семье, Арон рано потерял родителей, умерших от голода, и с шести лет воспитывался в детском доме. Надо полагать, детдомовская жизнь "отшибла" у него все еврейское, и, пройдя нелегкий трудовой путь, он еще подростком начинает писать стихи на украинском языке. Поэтические книги, вышедшие до рокового 40-го года, года его гибели, - это творения известного украинского поэта Арона Копштейна. Есть у него немало стихотворений на русском языке, но на еврейском, как говорится, "не замечено". В истории украинской литературы Арон Копштеин остался поэтом-лириком, для которого поэзия была его жизнью, а жизнь - позией. Его био-графия и творчество неразделимы. Жажда жизни вела его ускоренными темпами по трудовым и поэтическим тропам. Уже с 16 лет он не только пишет стихи, но и работает в газетах, много читает и самостоятельно учится. В 30-х годах вышли из печати пять стихотворных книг Арона. Его современники вспоминают, что у него была удивительная память. Кроме собственных стихов, он знал наизусть немало произведений своих друзей по перу, а также классиков. Он перевел много стихов с грузинского, белорусского, и, конечно,еврейского языков на украинский. Арон Копштейн писал легко - он думал стихами. У него было огромное природное чувство ритма, мелодии. Между тем уже тогда он овладевает белым стихом, новыми ритмами, которые сейчас стали обыкновенным явлением. В его первых стихах ощущается влияние Маяковского, Багрицкого, Тычины и Первомайского - ничего не скажешь, хорошие у него были учителя. Да и во время учебы с Литинституте он входил в "Могучую кучку" , как называли семинар И.Сельвинского: Д.Самойлов, М.Луконин, Б.Слуцкий, Павел Коган и Михаил Кульчицкий - последние двое тоже погибли на войне. Арон Копштейн действительно был сыном своего времени - 30-х го-дов, когда молодежь была полна энтузиазма, энергии и иллюзий, когда она горела желанием строить новую жизнь и защищать ее. Вот в такую, как нынче, осеньУ поэта-гражданина с такой биографией и девиз должен быть таким: Пусть слов обоймы в нужный срокОн был все время "на марше" - и в жизни, и в творчестве. Жил в Херсоне, Харькове, Одессе, учился в Москве, путешествовал по Грузии, Армении и Дальнему Востоку. И, ко-нечно, был "певцом" казенной дружбы народов. Прославляя, например, Грузию, он обращается к Георгию Леонидзе: Чтобы я Сакартвело прославилОн в Батуми восхищается аджаркой: В небе сегодня не жарко,Его удивляет Армения: На чудесных картинах СарьянаВ общем, "В двадцатом веке, в четверти второй"- Братались люди.Но где же в этом нерушимом братстве еще один народ, еврейский, породивший поэта и давший ему такое еврейское имя - Арон? Справедливость требует отметить, что и евреи есть в стихах Арона Копштейна. Он, например, помнит что-то из детства: Я на землеА снится ему сугубо еврейское: Нежной постели тепло,И снится даже то, чего помнить ему, трехлетнему, в восемнадцатом году не дано: приход в его родной Херсон немцев, убийство брата польскими жовнирами. В своих беспокойных "перелетах" по Советской земле он встречает евреев в разных местах и пишет об этом. Но его взгляд на них, восприятие их жизни, их души - сугубо "советские", то есть как на равных среди равных. Тогда, в 30-е годы, украинский поэт мог еще носить фамилию Копштейн, не прибегая к псевдониму, да и евреи еще не были "вне закона". Вот поэт, например, описывая свой поход по Украине, видит "евреев в местечке Шпола", а в Джанкое восхищается участием евреев в коллективном труде: Самолетом правит Хава,Но наибольшую радость вызывают у поэта впечатления от Биробиджана: На станцииНазывая этот край "нашим Биробиджаном", он видит: Взглянул взволнованный еврей √И тот, "взволнованный", восклицает: "Хавейрим, гихер, унзер ланд!""Унзер панд"- наша страна. А в другом месте поэт называет ее "обетованной землей". Ах, Арон, Арон, как ты тогда ошибался: нет, не Биробиджан, а Эрец-Исраэль, где сейчас живут твои родственники в единственном еврейском государстве - вот Земля Обетованная! А время требовало свое, и поэт становится бойцом. На нолях заснеженной ЕвропыАрон Копштейн, как и все юноши тех лет, любит армию, служит в ней исправно, романтизируя ее в своих стихах: Ожидаю -И дождался: уже обучаясь в Литературном институте, он в 1940 году, когда началась Финская кампания, в составе комсомольского лыжного батальона участвовал в боях. Бойцы любили этого всегда веселого, жизнерадостного поэта, который носил в походной сумке не только боевые патроны, а и свои стихи и в свободное время читал их бойцам. В одном из стихотворений он обращается к жене: если со мной что-либо случится, ты не верь в мою смерть. И, словно завещание, звучат его последние стихи: Не хочу я пожизненной славы,Не знаю, как на Волохинской улице Херсона помнят о своем земляке-поэте (говорят, что попытка переименовать ее в улицу Копштейна не удалась), но у нас, на Земле Обетованной, следовало бы замолвить слово о нашем единокровном брате. В одном из своих стихотворений на русском языке поэт писал: И вечный бой.Это - не рисовка и не поза, а смысл и содержание короткой жизни Арона Копштейна. Недаром изданные в Москве в 80-е годы две его книги называются "До последнего дыхания" и "Бессмертие". В Харькове у родственников Арона Копштейна хранятся его книги, статьи о нем, воспоминания, и эти люди хотели бы передать их на хранение именно в Израиль. Найдутся ли желающие? |
"НОВОСТИ НЕДЕЛИ" |
11 марта 1999 г "ЕВРЕЙСКИЙ КАМЕРТОН"
|